хочу месяцок походить котофениксом. www.fantasy-worlds.ru/load/19-1-0-2068 - проникайтесь, проникайтесь, только не читайте комментарии, они идиотские, читайте книгу и пейте волшебство из горсти. эта книга заставила меня полюбить Москву. эта книга прекрасна, queridos, пре-крас-на.
Художник Чжао спал под большой ивой на берегу реки. Был уже вечер, и солнце медленно опускалось в мутноватую, илистую воду. Над землёй стояла такая тишина, что от звука дыхания художника Чжао разбегались испуганные муравьи. Потом на землю опустилась ночь, и художник Чжао открыл глаза. Небо мягко светилось над ним, под спиной шевелилась усталая почва, а большая ива тихо-тихо жаловалась на жизнь восточному ветру. В прозрачном воздухе медленно плавали карпы в тускло блестящей чешуе. Один из них спустился так низко, что художник Чжао ощутил прикосновение холодного скользкого плавника и запах тины. Плоский глаз рыбины напоминал луну, внезапно спустившуюся в мир. Танец полупрозрачных карпов длился и длился, и вскоре художник Чжао не смог терпеть эту сладкую пытку для взгляда: слишком красиво. Он перевернулся на живот и поглядел в реку. В посветлевшей глубине плавали совы, взмахивая широкими крыльями, сверкая жёлтыми хищными глазами, когтя какую-то водную мелочь. Вода не пропускала их клёкота, а карпы в вышине по своей рыбьей природе не могли издавать звуки: земля держала свою нереальную, почти страшную тишину. Художник схватился за сердце и подумал, что сейчас умрёт. Не от страха - то, что он видел, было совсем не страшно - а от переизбытка красоты, которую не в силах вместить жалкое маленькое человеческое сердце. В глазах у него потемнело, и очнулся он уже в домике рыбака, который случайно нашёл его утром... Нет, художник Чжао не бросил кисти, не стал монахом, не отдалился от мира, друзей и женщин. Он просто никогда не рисовал ни карпов, ни сов, ни больших ив на берегу реки, и потому прослыл чудаком. Зато, надо сказать, ему удивительно удавались драконы, и вот почему...
Но это уже совсем другая история, и её надо рассказывать особо.
Чего я не понимаю в этих модных увлечениях - так это любви к куклам. Они же мёртвые, жёсткие пластиковые скелетики, они же одинаковые... меня от них передёргивает, как кого-то от насекомых. В общем, экзистенциальный ужас и всё такое. Личные глюки. ---- А может, дело в том, что кукол любят те, у кого нет живых людей, чтобы любить. Или кошек хоть. }
Правила: описать интересные, а может, и уникальные факты из традиций вашей семьи. Настоящей семьи, а не всяких там виртуальных мам и пап.
1. Мы с мамой и братом в детстве играли в медведей Мурре, Брумме и их маму Мурлилу из книжки про Нильса и диких гусей. Делали берлогу из одеяла, ползали там и урчали *) 2. По выходным мы ходили в "поход" в ближайший лес - зимой на лыжах, летом пешкодрапкой. 3. С изучением азов языка идиш я закрепила за мамой название "мамэле", то есть - прибавила уменьшительно-ласкательный суффикс, в буквальном переводе получается "мамёнок" или "мамуська". 4. Проигрыватель с пластинками. "Бременские музыканты". Сколько раз мы их слушали в детстве? Я до сих пор помню всё наизусть. 5. Читанные вслух книжки я тоже помню. Могла в своё время шпарить "Конька-горбунка" страницами, да и "Детские годы Багрова-внука" легко отцитирую. 6. Когда мне было лет 6, мама начала учить меня английскому. Кассета, рабочая тетрадь, книжка для учителя - опять же, песенки из этого дошкольного курса я знаю и поныне. 7. Мама и папа работают, а за домом следит бабушка! 8. Бабушка ругалась на нашу лень, но ничего не позволяла делать по дому. Я уехала в Питер, не умея сварить пельменей. А бабушка до сих пор пытается стирать мои труселя, когда я приезжаю. 9. С мамой у нас постоянно бывали какие-то секретные кодовые словечки, ужасно глупые, но смешившие обеих. 10. Да, кстати, мама здесь, если кто-то не знает - Вианн. 11. Младший, теоретически, тоже здесь, но дайрика не ведёт. 12. У папы блога нет, но если бы был, он бы стал тысячником. 13. Это я подсадила маму на суши ^_________^ 14. ...Потому что сейчас мы встречаемся в основном в сушарнях, где за вкусной пищей обсуждаем насущное. 15. Данное мне в несознательном возрасте папой прозвище оказалось настолько живучим, что папа меня так называет и сейчас, более того, S. тоже подхватил это словечко 16. Список можно продолжить, что я и буду делать постепенно, а пока что мне надоело его писать.
С безвременной кончиной моей рыжей кружки пришлось смириться. А несколько недель назад S. купил мне на трассе новую кружку - большую, как я и просила, а уж какова картинка... Любуйтесь, господа, простите за вебкамеру - батарейки сдохли, и я клинически забываю купить новых.
Вчера мы обедали, что нифига не удивительно, и готовила я на этот обед холодный суп свекольник. Это почти борщ, но без мяса и капусты. Его очень просто готовить, особенно если вместо свекольного отвара брать консервированную свёклу, тем более что в июне и на севере нормальной хорошей свёклы не достать...
Итак: мы приносим из магазина...-банка консервированной свёклы -штучки три средних картофелины -три яйца -парочка огурцов -зелёный лук, укроп и петрушка -по желанию: колбаса варёная или сосиски. -сметана
Картошку чистим, режем кубиками, отвариваем в той кастрюле, где впоследствии будет помещаться готовый суп. Воды наливайте где-то до половины, не пожалейте приправ: можно специальные "для борща", можно какие-нибудь "12 овощей", можно соль-перец-базилик, это уж как вы любите. Пока варится картошка, отвариваем яйца. Вкрутую, разумеется. Мелко режем огурцы. Если жить не можете без мясного - режете колбасу или сосиски, но я вас честно предупреждаю, без мяса вкуснее. Прямо в отваренную картошку, в получившийся бульончик, вытряхиваете из банки свёклу вместе с маринадом, если необходимо - ополаскиваете банку кипячёной водой и доливаете в кастрюлю. Кладёте туда остальные нарезанные ингредиенты, подсаливаете по вкусу, добавляете зелень. Теперь ваш свекольник отправляется в холодильник, где и стоит часика два-три, пока совсем не остынет. Ну вот, можно доставать, разливать по тарелкам и кушать со сметаной и с удовольствием.
и может быть, я пойму, что так тяжело бывает идти потому, что в руках чемодан. а что в чемодане? о-о-о, смотрите сюда, распахивай пасть, фанерное чудо, годзилла о двух замках!
в матерчатом брюхе хранится детство и лето, дворовая кошка, поезд до юга, бабушкин фартук, каша "пшеничка" игрушка пружинка пять каучуковых мячиков класс пятый бэ - общее фото
конечно, хранится первая в жизни любовь первые в жизни стихи первый в жизни отъезд навсегда
ух, сколько там юности! дымные поезда, сигареты, гитары, крыши и подворотни, слёзы и поцелуи (было - и без любви) драные джинсы яркие феньки чёткие раны жуткие сдвиги
что там ещё? август седьмого года съёмные хаты, белое моё платье, чёрное к концу свадьбы два золотых кольца да две красных полоски
мудрено ли медлить с таким чемоданом? жалко ведь выкинуть жалко.
и когда мы покончим с этой прекрасной эпохой, то наверное, будем жить в восемнадцатом веке это время было таким романтичным - неплохо! и мыслители мыслили о простом человеке...
я хочу ничего не знать и мечтать о светлом, вольтерьянкой быть, по балам танцевать усердно, в восемнадцать - замуж, в тридцать - толпою дети, если выживут, правда: смертность, большая смертность...
я бы блох в причёске изящно давила пальцем, я бы пудрила оспины самой французской пудрой, я свободное время дарила бы книгам да пяльцам, и, конечно, был бы кудрявый и модный пудель.
я бы била кухарку за каждый испорченный ужин (вольтерьянство - одно, свои - совершенно другое), был бы кучер к порядку и трезвости мной приучен, а служанки летали б по дому живою ногою.
я была бы прекрасной хозяйкой, красивой дамой, флиртовала бы с графом (возможно, и более флирта), улыбалась барону, раз в год говорила бы прямо, и бренчала бы мне дифирамбы придворная лира...
или, может, не лира, главное - сладки звуки! а над гробом точно сыграла бы мне оркестра, и потом, отрыдав своё, мои дети и внуки стали б радостно ссориться, разделяя наследство...
во сне приходит Италия. это кошмары, правда. там серые горизонты, горячая нагота мостов, площадей и зданий, там пыль, там вода и ладан, и крысой вцепляется в горло солёная тошнота.
во сне приходит Италия. я там одна - и точка, такая мелкая точка на мятой бумаге дня (ведь там не бывает ночи), ещё я бываю дочкой, но мать не моя - чужая, приветствует не меня.
во сне приходит Италия липкая и большая, там все потаённые страхи бросаются мне навстречь. откуда я знаю, что это Италия? я и не знаю. но мелодична-безумна этого места речь.
Книги дня: "Маленькая принцесса" Фрэнсис Бёрнетт и "Педагогическая поэма" Макаренко. И то, и то можно без труда получить с альдекозла, поэтому ссылок не даю. После ПП и "Черниговки" Вигдоровой - вольного продолжения труда тов. Макаренко (примечание: и Вигдорову качаем с альдекозла) - идея Герцовника кажется всё более и более оправданной. И не только в плане высшего образования "хоть-какова-там-нибудь". Этим летом - ну куда уж, а следующим обязательно поступлю. Главное - не забыть русский язык с историей, а там хоть на баррикады. В конце-то концов, следующим летом мне будет только двадцать один. Мария Кюри поступила в Сорбонну в двадцать три, кажется. Я, конечно, не великий физик (и хвала богам!), но чем я хуже этой настырной польки? Ну, двадцать один не семнадцать, так я ведь не по подъездам водку жрать буду, а полезным семейным делом заниматься.
Охбля, вот бы ещё каким-нибудь раком решился квартирный вопрос... Добрые боги, пошлите денег. Или смягчите моск свекрови, чтобы она разменяла, наконец, квартиру. Блять, или хоть пусть разрешит нам жить в большой комнате!!!
Предупреждение: жанр сказки и жанр эссе никоим образом не сочетаются. Одно - художественная литература, второе - журналистика. Я как более или менее журналист, к тому же слегка подзадолбавшийся от стандартных сказочек, выбираю эссе, и если там будет какая-то сказочность, так только по параллельным причинам.
Младенцы
Сами по себе младенцы есть вещь сказочная, не так ли? Из двух клеточек совершенно микроскопического размера получается сперва эмбрион, потом плод, а потом уже целый настоящий ребёнок, весом килограмма этак три и ростом в полметра. И девять месяцев на всё про всё, сорок недель... То есть сказочно, да. Однако сказка заканчивается, когда розовый/голубой конверт прибывает из роддома, торжественно водружается в кроватку, а празднование "новорожденного" помаленечку стихает. Тут мама, полная благих намерений, Спока и Каплана, оказывается лицом к лицу... вернее, лицом к попе: подгузники, пелёнки, а что-то вчера было жёлтенькое, а сегодня коричневенькое, что цэ такэ, сразу в больницу или погодить денёк? А чтой-то мы срыгиваем так, а? А какашку ручками по всей кроватке размесили, ну куда такое годится, а кормить каждые 3 часа, а ночью орёт, божечки, спать-то, спать-то когда? И покушать ещё, и волосы бы покрасить, ну ладно красить, хотя бы побрить... на ногах, а муж этот, скы-ти-на, только глумится, а самого не разбудить ночью, хоть бы ещё денег приносил, у-у-у, вредитель, а бабки зае... колебали со своими советами, идите на фиг, бабки, в жопу сказки, я хочу спать, а он ОПЯТЬ ОРЁТ!!! Итак, сказка закончилась, новоиспечённая мама наконец-то укачивает беспокойно кряхтящее дитя, смотрит в успокоившуюся розовую мордочку, поправляет кавайное одеялко, и выдаёт в порыве счастья: -Ну сказка, а не ребёнок! Особенно когда спит...
Жил-был управдом Пётр Иванович. Лет ему было не много, не мало, а как раз пятьдесят, и ещё была у него жена Олимпиада Паисьевна и дочка Танечка, студентка, комсомолка, спортсменка и вообще умница. Ещё была собака Бобик и кошка Мурка. Ещё - магнитофон "Орбита", подаренный домовым комитетом на юбилей, чехословацкий гарнитур и холодильник "Бирюса". В общем, Пётр Иванович не так уж и плохо жил, даже наоборот, очень хорошо жил, разве те, кто плохо живут, могут себе чехословацкий гарнитур позволить? Уж не пролетарии какие-нибудь, а интеллигентное семейство, даже и техникум кончали когда-то, а Танечка, та вообще - в ЛГУ учится! И по комсомольской линии успешно работает, продвигается, может, когда-никогда в начальники выбьется, и тогда папа с мамой будут жить не в двухкомнатной на Бабушкина, а получше где-нибудь. Да. Хорошо Петру Ивановичу мечталось. А Танечка возьми да помри. Возвращалась с комсомольского собрания, перебегала дорогу, да под машину попала. Конец всем чаяниям Петра Ивановича! Как быть-то? Справили поминки, сороковой день тоже справили, хотя и во всю эту церковную дребедень не верили, отгоревали положенное, да и советоваться начали с женой. Надо другую дочку, а того лучше - сына, но куда там? Врач Олимпиаде Паисьевне вполне определенно сказал: климакс. Нельзя уже, да и куда бабе в пятьдесят рожать? Все старую дуру засмеют! Из детдома брать - боязно, а вдруг какой дефективный окажется? И тут вспомнили они про сказки. Русские народные. Помели по сусекам, поскребли по амбарам (то есть так говорится, а по-настоящему просто взяли из банки муки, молока купили, ну и всякого, чего полагается), да спекли в духовке такую куколку вроде человечка, глаза из изюма, рот открытый, чтобы, значит, кушал хорошо, а вместо волос полоски на голове нарисовали. А так что вы думаете? Ничего, ожил на окошке, головой покрутил да есть попросил. Сразу так - человеческим голосом, не то, что другие дети! Ну, понятно, обрадовались управдом с женой, зарегистрировали ребёночка под именем Ивана Петровича, и стали жить-поживать с сынком новым, а тот ничего, послушный, жрёт много, правда. По комсомольской линии он пошёл, конечно, но много не находился - на следующий год комсомол-то и отменили. Ну что, стал малый бизнес крутить, пекарню там, хлебный магазин. Он ведь, видите, сам из хлеба был, из теста, так хорошо про хлеб понимал, какой вкусный, какой нет. Хорошо выходило, папе с мамой квартиру купил: на Петроградке. Они радовались, конечно - радость на старости лет! Жаль только, внуков не дождёшься, у хлебного человека какие дети? Знамо дело, булки да пирожные. Как жена его вместо младенца буханку "Столичного" родила, так и ушла. И слухи пошли нехорошие, очень плохие слухи пошли. Да что уж там, мало ли у кого детей нету. Жил он бобылём, и до сих пор живёт, даже Пётр Иванович живой пока, хотя и старый, жену схоронил и живёт. Думает, может надоумить сынка тоже из теста ребёнка слепить, так разве мужик будет тесто месить? Тесто - дело бабье, а тут у Иван Петровича как раз промашка вышла, с бабами. Жену до сих пор любит, другой не хочет. А у жены, говорят, тоже не заладилось: пошла за директора рыбного завода, и от того родила не то кильку в томате, не то вообще крабовые палочки. Невезуха, что. Так что лучше так, по старинке, детишек строгать, а то странное получается... Вот и сказочке конец, а кто слушал, тому бутерброд с килькой. В томате.
Фея Лесного озера была очень красива. У неё росли серебряные крылышки, белые, как лён, волосы и аппетитная грудь. Таким образом фея не имела проблем с женихами, и говорят, к ней сватался даже какой-то фавн, вхожий едва ли не на Олимп. Врут, конечно, но факт - наша летунья могла в любой момент составить себе выгоднейшую партию. Заместо того фея любила себя, повторяя в этом известную историю о мальчике Нарциссе, и любила страстно, нежно, с ежеутренними стихотворными признаниями, серенадами по вечерам и бурными ласками (иногда ей приходилось пользоваться краденой в селе морковью, но что за мелочи, право, морковь же неодушевлённая). Итак, фея Лесного озера сидела на полузатопленном бревне и смотрела в зеркало на своё прекрасное личико. Но... великие боги! какой кошмар! неужели?.. Фея пристальнее вгляделась в зеркало и в ужасе констатировала очевидный факт: на точёном носике появился ПРЫЩИК! Несчастная красавица завизжала и заметалась по берегу, мечтая утопиться или сменить нос, но увы, фавн, вхожий на Олимп, был далеко, а значит, пропуска к Асклепию было никак не достать. К вечеру о феиной беде знал весь лес, всё болото и даже село, так как за ежедневной свежей морковью наша героиня не явилась, а это было неслыханное дело. Как ни странно, претендентов на феину руку, сердце и прочие изумительные достоинства меньше не стало, наоборот, обнадеженные безобразием носика, они сделались активнее. -Раньше вы любили себя, прекраснейшая, - льстиво начинал Водяной, которому в бороду не то что седина - синька бросалась, а уж в рёбрах явно целый легион обретался. -А теперь ненавииииижу! - выла фея, прыщавый нос которой ещё и распух от слёз. -В таком случае ваше сердце свободно. Выходите за меня! Фея поднимала опухшие глаза, со вздохом гляделась в треснувшее от страха зеркало и непреклонно отвечала: -Нет, я себя не брошу! Иначе я буду эгоисткой, я должна о себе заботиться, да... Я уродина сейчас, конечно, но где же ещё найти такую добрую, такую понимающую меня? Водяной уходил, скребя в затылке, уходили и другие женихи, а фея... Ну что фея. Фея молодец - даже в таких ужасных обстоятельствах она осталась верной себе!..
Люди, я сегодня так всех ненавижу, что в рамках этой ненависти закатываю свой любимый флешмоб. Вы мне - тему, я вам типо сказко. Или типо фотко, как пожелаете. Сказко в заказе может быть только одно, фотков - до трёх.
Не просите меня дописывать предыдущий флешмоб, я помню что там оставалась очередь, но мне так неохота... лучше тему заявите по новой. Отдельная опция - заявка на стиль и вид произведения (ср.: эссе, короткое, верлибр, слащавая сказка).
Недавно я изобрела запеканку для своего привередливого желудка. Вкусно, быстро, полезно ^^ Итак, вам надо: -картошка (см. по размеру семьи) -рыба треска (или аналогичная нежирная) -сметана -чеснок -укроп -перец белый (если нету, то чёрный) -мята и базилик -сыр
Сперва самое трудное. Натрите картошку на крупной тёрке. Для этого можете припахать мужчину, если в вашем хозяйстве таковые есть, если нету, то придётся как-то самим. Потом нарежьте мелко рыбу треску. Чем мельче, тем лучше, тем более что треска рыба рыхлая, сама раскрошится в руках. Идеальными считаю совпадающие по величине фракции рыбы и картошки. Разложите на противне, смазанном маслом, слой картошки. Полюбуйтесь. Разложите слой рыбы, помажьте сметаной, посыпьте солью по вкусу и всеми описанными специями. Повторяйте операцию до окончания ингредиентов (обычно выходит от 2 до 4 слоев), сверху финально полейте всё это дело сметаной, обсыпьте специями и сыром. Тем временем духовка у вас разогрелась до 200 градусов, вы засунули туда противень и забыли о нём минут на двадцать, а впрочем, следите, чтобы не подгорело, все духовски индивидуальны (: