О ты, пришедший, сладкоголосый, златокудрый уроженец Среднего мира, герой, славный своими деяниями! Нет, не могу. Слова застревают в горле и выходят наружу невнятными комками, и сыны мои слабы так же и не смогут даже встретить словами зазнайку Зигфрида. Вот он, вот, я вижу солнце на его клинке, на его волосах. Он идёт сюда, чтобы свершить судьбу. Он убьёт меня, и сыны мои падут, и наши сокровища - все, все - перейдут в его руки, не зря краснеющие на просвет... Эти руки несут смерть, и одна отрада мне - знать, что не минет длань Костлявой и человеческого выщерка, позарившегося на мою любовь, моё золото, цель моей долгой, почти бесконечной, жизни. За что, Боги? За что? Отчего так падают гладкие досочки рун, что мне суждено умереть здесь, растворяя мир в собственной крови? Чем виновен я - уродливой наружностью? Или тем, что собрал эту красоту, это вечное нержавеющее чудо в своём жилище? Тем, что любил его, и сыновей своих зачал лишь для того, чтобы сменили меня здесь... Они не предадут? Или - как и те, в Среднем мире, предпочтут короткую прелесть нежного человечьего тела вечной красоте золота?..
Идёт, идёт моя смерть, страшно и зло пахнут доспехи, пахнет алчущее крови оружие, пахнут металлом руки, что будут шарить в моих сокровищах и возьмут моё кольцо...
Где мой меч. Я сам. Я сам умру, пусть не он меня убьёт, пусть моя рука поразит...
-Неееет, Зигфрид, не убивай, я...
-Я изрублю тебя в куски, гнусное альвское отродье!
Опускается меч.