зло и гнарь (с)
-Здравствуй, - говорит Анники.
Надо тут сказать, что Анники совсем ничего не боится, и никого. Она как та красотка-дева из Калевалы, у неё губы цвета спелой брусники и мягкие льняные волосы, она ходит по лесу босиком, простоволосая, в полотняной рубашке, и со всеми беседует. В деревне говорят, что Анники сумасшедшая, но это совсем не так. Она просто очень хорошо слышит и хорошо слушает, а это ведь далеко не каждому дано, правда?
Так вот, Анники здоровается.
А перед ней на мохнатом пне сидит мужчина в рваной, некогда дорогой, но теперь безнадёжно испачканной, испорченной грязью и кровью одежде. При нём боевой меч в ножнах, к поясу прицеплена уздечка - вся в цветных каменьях - но коня не видно.
-Ты чей? - спрашивает Анники. - Может, тебе помощь нужна? Дай я тебя в деревню сведу, у нас все добрые.
Мужчина мотает головой. Тёмные волосы, слипшиеся к колтуны, почти полностью закрывают его лицо. Только глаза горят под этой неприглядной завесой, горят звериным жадным огнём. Анники не боится - она ведь разговаривает со зверями, они понимают.
Но Анники пока не знает, что человек хуже зверя, опаснее и злее во сто крат.
-Ты же в крови весь, - продолжает она, - Нехорошо так ходить, ну пойдём, - уже тянет за руку, - Или я тебе принесу чего-нибудь, если ты в деревню не хочешь.
Исчерканная шрамами жилистая рука воина выворачивает нежную ручку Анники, мужчина подминает девушку под себя и валит на траву. Она кричит, вырывается, но бесполезно.
Он ушёл.
Она вернулась в деревню, задами, огородами, чтобы никто не видел.
Скоро Анники пошла замуж за ласкового Пекку из соседнего дома, сделалась ему хорошей верной женой, пасла коров на зыбких лугах, пекла хлеб и сушила грибы.
-Перебесилась девочка, образумилась, а то совсем лесовицей было сделалась, сумасшедшая была, - говорит мать.
Но Анники-то знает: она была нормальная, а теперь сошла с ума, совсем, навсегда. И слушать разучилась.
От того мужчины она родила не дитя, но страх.
Надо тут сказать, что Анники совсем ничего не боится, и никого. Она как та красотка-дева из Калевалы, у неё губы цвета спелой брусники и мягкие льняные волосы, она ходит по лесу босиком, простоволосая, в полотняной рубашке, и со всеми беседует. В деревне говорят, что Анники сумасшедшая, но это совсем не так. Она просто очень хорошо слышит и хорошо слушает, а это ведь далеко не каждому дано, правда?
Так вот, Анники здоровается.
А перед ней на мохнатом пне сидит мужчина в рваной, некогда дорогой, но теперь безнадёжно испачканной, испорченной грязью и кровью одежде. При нём боевой меч в ножнах, к поясу прицеплена уздечка - вся в цветных каменьях - но коня не видно.
-Ты чей? - спрашивает Анники. - Может, тебе помощь нужна? Дай я тебя в деревню сведу, у нас все добрые.
Мужчина мотает головой. Тёмные волосы, слипшиеся к колтуны, почти полностью закрывают его лицо. Только глаза горят под этой неприглядной завесой, горят звериным жадным огнём. Анники не боится - она ведь разговаривает со зверями, они понимают.
Но Анники пока не знает, что человек хуже зверя, опаснее и злее во сто крат.
-Ты же в крови весь, - продолжает она, - Нехорошо так ходить, ну пойдём, - уже тянет за руку, - Или я тебе принесу чего-нибудь, если ты в деревню не хочешь.
Исчерканная шрамами жилистая рука воина выворачивает нежную ручку Анники, мужчина подминает девушку под себя и валит на траву. Она кричит, вырывается, но бесполезно.
Он ушёл.
Она вернулась в деревню, задами, огородами, чтобы никто не видел.
Скоро Анники пошла замуж за ласкового Пекку из соседнего дома, сделалась ему хорошей верной женой, пасла коров на зыбких лугах, пекла хлеб и сушила грибы.
-Перебесилась девочка, образумилась, а то совсем лесовицей было сделалась, сумасшедшая была, - говорит мать.
Но Анники-то знает: она была нормальная, а теперь сошла с ума, совсем, навсегда. И слушать разучилась.
От того мужчины она родила не дитя, но страх.
Sugino, так не люблю я истории, от сладости которых попа слипается, писать.
да, но сказки для того, чтобы мы в лучшее верили...
А что касаемо страшных сказок, то я далеко не мастер в них, а мастер - Юксаре. Сходи, почитай (:
эх... не разрушай мои детские мечты..
нет, я ребенок...душой
бедная девочка(
Спасибо всем *__*
"Тебя, меня... Всех! Хочешь сахару?" (с) х)
вот только сегодня читал про Калевалу, заодно наткнулся на то, что, кажется, с карельского "paiuvazes" - "красавица" - если переводить, а если дословно - "та, что отколота от солнца". Впечатлился. )
Sionnach, я тоже очень люблю "Калевалу". Один из самых-самых близких мне эпосов.
А до мастера всё-таки далековато.
Сильный человек часто себя недооценивает. )
*ура, пришёл Макс, и начался жизнерадостный флуд в комментах* Обожаю тебя за создание атмосферы курилки или кафешки в комментариях к чему угодно (:
а лучше сразу и того, и другого. Я - почётный флудер, да.